пока наконец в нем не заговорила совесть и не стала корить его за то, что он совсем забыл свою любимую тетю Элис. Он попрощался, но почти тут же спохватился, что забыл кое-что сказать Джебу, и, вернувшись, открыл дверь и стоял на пороге, разговаривая со стариком, — Маргарет достаточно было бы сказать одно-единственное слово, и он вошел бы и сел рядом с ней, но она молчала, и ему пришлось наконец уйти и исполнить то, что повелевал ему долг.

Четыре дня тщетно подстерегал Джем Уилсон мистера Гарри Карсона около его дома — тот приходил и уходил в самые неопределенные часы из-за многочисленных встреч и совещаний, которые устраивали фабриканты в связи с забастовкой. На пятый день они неожиданно встретились, когда Джем этого совсем не ждал.

Случилось это между двенадцатью и часом, когда рабочие обедают и на улицах Манчестера, обычно таких шумных, многолюдных, оживленных, почти никого не увидишь, если не считать нескольких дам, занятых покупками, да прогуливающихся без дела джентльменов. Джем, вместо того чтобы обедать, выполнял поручение хозяина и, проходя по проулку, а вернее, по дороге (названной из уважения к намерениям будущего подрядчика улицей), встретил Гарри Карсона, — только они двое и шли этим пустынным путем. С одной стороны вдоль дороги тянулся высокий забор, вымазанный смолой и утыканный поверху острыми гвоздями, чтобы отпугнуть всякого, кому взбредет в голову залезть в расположенный за ним сад. Около забора вилась пешеходная тропинка. Проезжая часть дороги была в таком состоянии, что ни одна коляска — да не только коляска, а даже телега — не могла бы проехать там без помощи Геркулеса, которому пришлось бы вытаскивать ее из глубокой, вязкой глины. С другой стороны пролегала глухая кирпичная стена, за которой виднелся пустырь с лесопильней и сараем, где помещалась мастерская столяра.

Сердце Джема отчаянно забилось при виде веселого, красивого молодого человека, легким, уверенным шагом приближавшегося к нему. Так вот кого полюбила Мэри! В этом не было, пожалуй, ничего удивительного: он показался бедному кузнецу таким изящным, таким нарядным, что на мгновение Джему стало больно от этого внешнего превосходства. Потом что-то взбунтовалось в нем, шепнуло, что «равен королю бедняк, лишь был бы честен он». После этого его перестала смущать внешность соперника.

Гарри Карсон шел легким шагом, по-мальчишески перепрыгивая через грязь. К его великому изумлению, коренастый, смуглый рабочий остановил его, почтительно спросив:

— Могу я поговорить с вами, сэр?

— Конечно, любезный, — сказал Гарри Карсон, удивленно взглянув на незнакомца, и, заметив, что тот колеблется, добавил: — Только поторопитесь — я спешу.

Джем колебался, так как не хотел сразу начинать с того, что волновало его больше всего, но иного выхода не было. Хриплым, дрожащим голосом он сказал:

— Кажется, сэр, вы ухаживаете за молодой особой по имени Мэри Бартон?

Тут Гарри Карсон все понял, но ответил он не сразу.

Неужели этот человек — поклонник Мэри? И (эта мысль опалила его огнем) неужели она его любит и поэтому так упорно отказывает ему, Карсону? Он смерил Джема взглядом с головы до ног: черномазый, грязный рабочий, в засаленной бумазейной одежде, коренастый, неуклюжий (с точки зрения учителя танцев). Затем он вспомнил свое отражение, которое видел недавно в зеркале спальной. Не может быть. Ни одна женщина, если, конечно, у нее есть глаза, не выберет одного, когда за ней ухаживает другой. Феб и Сатир. Эту цитату он вспомнил, зато забыл о том, что «равен королю бедняк, лишь был бы честен он». А ведь в этом-то и был ключ, который он так искал, пытаясь объяснить себе перемену в Мэри. Если она любит этого человека… Если… Он возненавидел этого мужлана, он готов был ударить его! Но сейчас он все узнает.

— Мэри Бартон? Постойте-ка! Да, именно так зовут эту девушку. Маленькая негодяйка — отъявленная кокетка, но очень хорошенькая. Да, конечно, ее зовут Мэри Бартон.

Джем прикусил губу. Неужели это правда, что Мэри — кокетка? Неужели ветреная девчонка, о которой он говорит, — это она? Он не мог поверить подобным словам и все же жалел о том, что их услышал. Но сейчас не надо об этом думать. Если даже она и такая, тем более она нуждается в защите — бедная заблудшая его любовь.

— Она порядочная девушка, сэр, хоть, может, ей немного и вскружила голову ее красота, но она единственное дитя у своего отца, сэр, и…

Он умолк. Ему не хотелось говорить о своих подозрениях, и все же надо было удостовериться, что для них нет оснований. Что же дальше сказать?

— Я-то тут при чем, милейший? Если вы остановили меня только для того, чтобы сказать, что Мэри Бартон хороша собой, то мы оба зря тратим время, потому что я знаю это и без вас.

И он хотел было продолжать свой путь, но Джем удержал его, положив ему на плечо черную рабочую руку. Высокомерный молодой человек сбросил ее и принялся перчаткой отряхивать рукав светлого пальто, словно счищая сажу. Этот жест возмутил Джема.

— В таком случае, молодой человек, я без обиняков скажу вам то, что хотел сказать. Одна особа, которая знает об этом и собственными глазами все видела, рассказала мне, что вы провожаете эту самую Мэри Бартон до дому и ухаживаете за ней. Эта же особа сказала мне, что, по ее мнению, и Мэри влюблена в вас. Может, это и так, а может, и нет. Но я давний друг Мэри и ее отца, и я хочу только знать, собираетесь ли вы на ней жениться? Хоть вы и говорили тут о ее легкомыслии, но я давно знаю Мэри и уверен, что она будет достойной женой всякому, кто бы он ни был. Я намерен защищать ее, как брат. И если у вас честные намерения, вы не подумаете обо мне худо из-за того, что я вам сейчас сказал, а если… Нет, не стану я говорить, что я сделаю с тем, кто тронет хотя бы волос на ее голове. Он будет жалеть об этом до последнего своего дня — вот и все. Теперь, сэр, вот о чем я хочу вас просить. Если ваши намерения по отношению к Мэри честны и благородны, то и прекрасно, но если нет, то ради ее и вашего блага оставьте ее в покое и никогда больше не заговаривайте с ней.

Голос Джема дрожал от волнения, и он с нетерпением ждал ответа.

А тем временем Гарри Карсон, не слишком задумываясь над тем, почему, собственно, этот